Прямо и наискосок - Виктор Брусницин

«Все, что ли?» – осведомился у себя Андрей. «Все», – ответил себе Андрей.

Несмотря на прокол, вирус дышал. В голове роились варианты, воображение ползло в злачные дали, ничего более замечательного прежде попросту не случалось. Уж и обязательство познакомить Гайсинского с Иваном он начал перекраивать под свой размер. С тем к Ивану и прибыл. Ощущал себя дрянновато, подозревал, что начнет ловчить… Слово сказал, и мешок лопнул.

– Говоря международным языком, – Иван внимательно поглядывал на Андрея, – рассказ интересный… Говоришь, неважный человек директор Гипромеза?

– На редкость плохой, – огорчался Андрей.

Иван морщился:

– Можно и надавить.

Андрей губы вытягивал. Резюме Иван сотворил такое:

– Ты вот что, начальника своего бывшего веди. Собственно, пусть позвонит.

«Отдыхай, Андрюша», – пришло в голову Румянцева.

Естественно, в дальнейшем все потекло непредсказуемыми руслами. В такие заводи и протоки увлекло течение, что Андрей только улыбался, размышляя, сколь наивен был, и как необходима – во всяком случае, ему – эта наивность, ибо дает возможность двигаться.

***

Через год Румянцев осуществил первую крупную сделку. До этого он обратно устроился в лабораторию, сотрудники которой учредили акционерное общество. Девять человек скинулись по ощутимой сумме. Самые крупные доли внесли Гайсинский и Андрей (деньги ему дал Иван). На неравенство дольщики пошли от новизны затеи и недоверия к Гайсинскому. Это, в конце концов, легло Андрею на руку.

Гайсинского назвали генеральным директором, Андрея замом, однако делами занимался в основном он. Начал много двигаться, восстанавливать старые связи – стало интересно. Валерьян явно что-то сооружал с Иваном и помимо официальных вещей практически ничем не занимался. На происки Андрея относительно этого сооружения загадочно и красноречиво не отвечал, у Ивана Румянцев поинтересоваться отчего-то стеснялся. Кстати, семьями встречаться без видимых причин стали реже. Другое дело, частенько Ирина заглядывала одна.

Иван, несомненно, курировал. Порекомендовал опытного бухгалтера, и отчетливо виделось, что через нее он ведает обо всех делах конторы. Да и утаивать было нечего. Сделки совершались сравнительно небольшие.

Гайсинского начало кидать. То увлекся только что образовавшейся биржей и замыслил проникнуть в ряды организаторов. Быстро остыл и обезумел от редкоземов, крайне тогда модных. Заметим, что Румянцева и остальных не миновала эта зараза. Гайсинский имел обыкновение, ведя телефонные разговоры или беседуя с визави, делать многозначительный вид и интригующие интонации, что непременно тревожило и манило. Андрей и сам пускался в бесчисленные и бессмысленные переговоры и полюбил складывать в голове сумасшедшие цифры.

Вместе с тем, Валерьян беззастенчиво запускал руку в казну, декларируя организационные расходы, все это начало вызывать ропот персонала. Особое недовольство производило выпячиваемое лидерство Гайсинского, которое обосновывалось лишь взносом и первым импульсом, но никак не текущим вкладом в прибыль, и на фоне Андрея, равного по взносу, более активного и демократичного, действительно, было уместно.

Постепенно фирма разрослась до четырнадцати человек. Кое-кто из учредителей, по разным причинам из общества вышел. Остались и пришли ребята молодые, юркие. Настроения разделились. Большая половина, и самых результативных, начала открыто ворчать. Сам Андрей воду не мутил, все произошло органично. После двух командировок Валерьяна в Сочи (вели дело с гостиницами, абонировали номера под туристическое обслуживание) с молоденькой секретаршей и совершенно без дела потраченной прорвой денег, и после одной вечеринки, где собрался, главным образом, оппозиционный состав, порешили ставить вопрос ребром. Гайсинский послал всех подальше. Посланные обрадовались.

В темпе оформили новое общество. Никаких альтернатив новому начальнику не наблюдалось. Некоторое время тягались с Гайсинским относительно старой казны, потом плюнули, забрали то, что отдал. Андрей, умудренный практикой и отягощенный характером, властвовать не стал:

– Мужики, думаем два дня. Каждый несет предложения. Стратегия, тактика, организация дела, дележ денег. Садимся, решаем. После решения бухаем и на следующий день за работу. Вердикт не меняем хотя бы год.

Решили и ребята, взогретые самостью, закрутились. Две мощных сделки спроворил Румянцев. Работа заставляла быть цепким и тщательным, в результате казалось бы незначительные обстоятельства вдруг складывались в конструкции.

Проходная встреча со старым приятелем – куролесили вместе в агитбригадах – обернулась профитом. Тот служил по научной части в городе Хромтау, что расположился в Казахстане. Город обслуживал добычу хромитовых руд. Крупное предприятие, Донской горно-обогатительный комбинат, выковыривало руду с размахом. Механизмов было много, обслуживание требовалось обширное. Другими словами, выяснилось, что существуют перебои с машинным маслом. Андрей поинтересовался деталями, и имела место такая фраза:

– Вова, а ведь я над этим поработаю.

Казус заключался в том, что Гайсинский давно грезил выходом на нефтепродукты и имел кое-какие завязки с Омскими нефтеперерабатывающими предприятиями. Уже улеглись эмоции, связанные с разделом (даже имела место небольшая совместная сделка, коротко говоря, отношения в некоторой степени вернулись), и Андрей пошел к нему требовать связь в Омске.

– Колись, Валерьян, – посоветовал он.

Тот по естеству некоторое время мурыжил, но, припертый разными моральными штучками, уступил фигуру.

– Да ты что, страшный же мой приятель, – возмутился Гайсинский в ответ на запрос о надежности человека. – Он там бог.

Андрей побоялся думать долго и отправился с Петром в Омск. Петьку он сразу пристегнул и в командировки таскались вместе, ибо чувствовал себя с ним не только проще и веселей, но и надежней. К тому времени начали потихоньку отстреливать мафиозных вождей, криминал бойко выпячивался. Крутость, она же наглость, становилась необходимым атрибутом делового человека. Андрей обнаружил, что в присутствии Пети, наверное, благодаря его преданности, удаются уверенные интонации.

«Бог» существовал в совершенно непотребном жилище и имел сирый вид: затрапезная рубашка, дефицитное (такого не выпускали как лет десять) трико. Он долго вспоминал, кто такой Гайсинский, и не пускал их за порог. И облик, и первые процедуры породили сомнение. Наконец, усвоив детали ситуации, начал бить себя в грудь, дико настаивая, что он может все и дело обстряпает безоговорочно и в самом выгодном свете. Собственно, и без навара для себя.

– Я же по людям – рентген. Где-где, а в человеке я толк понимаю.

В гостиницу прибыли в настроении угнетенном. Не помогла вкусная прохлада вечера, приятные, богатые зеленью пейзажи. Заказали добротный ужин в гостиничном ресторане. Посадили их за стол с тремя мужчинами, двое из которых являли кавказскую национальность. Неугомонный Петя быстро разговорился, кончилось тем, что ушел к мужикам играть в карты, Андрей в номере угрюмо уткнулся в книжку. Заполночь друг разбудил. Кипешной, воспаленный.

– Вот ты, дура, дохаешь, а я пашу, как мама Клара.

– Одурел, что ли? – зло напялил на голову одеяло Андрей.

– Который русский – то, что мы ищем.

Андрей высунул ухо. Петя вдохновенно шуршал:

– Промеж картами кое-какие разговоры пошли про бензин. Прикидываюсь Ваней, дескать, по делам междумолочной отрасли… Короче, раскладка такая. Мужики из Азербайджана. Бензин промышляют. Третий – местный, деловой. Его и укатывают.

Андрей откинул одеяло:

– Азербайджанцы, за бензином? У них своего, как грязи.

– Я – то же самое… Ва, говорит, наш нэфт на триста лет назад расписан.

Андрей поскреб затылок.

– И что?

– А ничего. Завтра абориген сюда днем придет. Согласовать что-то собираются… Ты идешь к балбесу, смотришь, что там выходит, я пасу этого. Когда уходить будет, я его попотрошу.

– А по сусалам не получим:

– Так мы ж по маслу… Упускать шанс нельзя. Наконец, у меня пушка с собой, отмахнемся.

Андрей посопел, натянул на себя одеяло.

И действительно, уцепил Петя того деятеля. «Балбес» оказался нудным и, должно быть, десятым посредником. Местный вывел на приличную фирму, и в дальнейшем с этой стороны все оказалось до смешного просто.

Стремительно бросились в Хромтау. Добирались сволочно. Прилетели в Актюбинск вечером, последний автобус в Хромтау уже ушел. Город обрушился на бедолаг страшенным холодом и отсутствием ничтожной расположенности. Угодили в транзитную гостиницу, предложили им многоместный номер. Комната была забита молодыми ребятами, спортсменами, кажется. Те невообразимо галдели, об отдыхе не могло быть и речи. Андрей угрюмо проследовал к администратору и еще более угрюмо потребовал приличных условий. Служивая мадам неприязненно посмотрела и отвела два соседних отдельных номера.